Фильм Валентина Васяновича "Атлантида" – событие беспрецедентное сразу по двум причинам: это первая украинская картина, отмеченная призом на Венецианском кинофестивале (Гран-при в параллельном конкурсе "Горизонты"), а еще это история о будущем, в котором российско-украинский вооруженный конфликт закончился победой Украины.
Первые кадры, впрочем, напоминают о конфликте в инфракрасном изображении: трое с автоматами убивают и закапывают пленного. Титр в следующем эпизоде сообщает, что дальнейшие события разворачиваются в 2025-м, через год после завершения боевых действий.
Васяновича уже пригласили на 15 фестивалей. Прокат фильма в Украине запланирован на осень 2020 года, а украинская премьера состоится на Одесском международном кинофестивале в июле 2020 года. Покажут ли фильм в России – пока неизвестно.
Васянович родился в Житомире, учился в Музыкальном училище имени Виктора Косенко, в Киевском национальном университете имени И. К. Карпенко-Карого на режиссера документального кино и в Школе режиссерского мастерства Анджея Вайды. Снимать начал в 1998 году.
Его документальная новелла "Против солнца" (2004) получила Приз международного жюри в Клермон-Ферране. Первые два игровых полных метра – "Обычное дело" (2012) и "Креденс" (2013) прошли незамеченными.
Режиссерская манера Васяновича кардинально изменилась после участия в съемках "Племени" Мирослава Слабошпицкого в качестве оператора и сопродюсера. "Уровень черного" (2017), снятый во многом под влиянием Слабошпицкого – неподвижными, преимущественно общими планами, без диалогов – был выдвинут Украиной на соискание "Оскара".
В "Атлантиде" Васянович подытоживает свой режиссерский и операторский опыт. Фильм выстроен как цепочка эпизодов перед статичной камерой, без крупных планов, однако с диалогами там, где они нужны.
Украинские фильмы про войну, которая идет здесь и сейчас, проваливаются последние пять лет. События слишком близки, эмоциональная вовлеченность авторов слишком велика. Васянович добился результата, перенеся действие в будущее.
Героев в "Атлантиде" трое: Сергей (Андрей Рымарук), Иван (Василий Антоняк) и Катя (Людмила Билека). Все актеры прошли войну: Андрей – бывший разведчик, Василий – из добробата, Людмила – парамедик.
В фильме Сергей и Иван – бывшие сослуживцы. После войны они пошли работать на сталелитейный завод. В свободное время стреляют по вырезанным из металла мишеням в заброшенном карьере. В цеху их недолюбливают – слишком много осталось ностальгирующих по советскому и "ДНРовскому" прошлому.
Оба друга переживают посттравматическое стрессовое расстройство в тяжелой форме. Иван не может ни спать, ни работать, и в итоге кончает с собой максимально страшным способом – бросаясь в ковш с расплавленным металлом.
После закрытия завода Сергей начинает развозить питьевую воду, потому что реки и грунты заражены солями и химикатами с брошенных шахт – вся освобожденная территория травмирована до самых основ. Он присоединяется к добровольческим отрядам "Черного тюльпана" – реально существующей украинской организации, занимающейся эксгумацией тел военных. Здесь он знакомится с парамедиком Катей и между ними зарождаются чувства. Сцена секса прямо среди пластиковых мешков с трупами, с "двухсотыми", шокирует, но именно так выглядит любовь после войны.
Васянович и далее использует шокирующие кадры – например, в режиме реального времени рассматривает полуразложившиеся тела убитых военных, извлеченные из безыменных могил для опознания.
"Мы только сейчас начинаем говорить об этих событиях как режиссеры, но большинство общества все еще предпочитает игнорировать это. Вы знаете, как это происходит – когда вы сталкиваетесь с чем-то страшным, вы продолжаете говорить себе, что его не существует. Таким образом, вы просто избегаете ситуации, что, в конечном итоге, делает ее намного хуже. Потому что вы можете игнорировать все, что вы хотите, но это не меняет того факта, что оно все еще там", – говорит Васянович.
В финале режиссер погружает своих героев в оранжево-синее мерцание тепловизора – устройства для наблюдения за распределением температуры. Васянович показывает, что вопреки всему, истерзанные, они все-таки светятся жизнью.
