После массовых протестов против режима Лукашенко 2020 года сотни программистов и IT-специалистов в Беларуси были осуждены по политическим статьям. Сроки их наказания варьируются — от пары лет исправительных работ за предполагаемое хулиганство и участие в протестах до 10–12 лет за пожертвования "экстремистам" и поддержку "экстремистской деятельности". Как и всех "политических" осужденных в Беларуси, власти стараются этих людей сломать. Тех айтишников, кому вынесли приговор в виде "химии" (с работой на вредном или тяжелом произоводстве), нередко отправляют на работу в коровники и свинарники. Тех, кто был отправлен в колонии, притесняют и держат в одиночных камерах и ПКТ (помещения камерного типа), рассказывает белорусская служба Радио Свобода.
Многие IT-специалисты, ставшие фигурантами "политических" дел на родине, уезжают из Беларуси и развивают свои проекты за рубежом.
****
"Шутили, что могли бы провести в камере рабочую встречу для обмена опытом"
Массовые задержания IT-специалистов в Беларуси начались еще до выборов в августе 2020 года. 15 июля 2020 года, после отказа Центризбиркома Беларуси зарегистрировать Виктора Бабарико кандидатом в президенты, в Минске начали формироваться длинные очереди для подачи жалоб на действия ЦИК. Силовики на них ответили массовыми задержаниями.
В те дни в одном фургоне для задержанных оказались двое братьев-айтишников Кувшиновых. Александр Кувшинов — директор Wialon, флагманского продукта белорусской IT-компании Gurtam, разрабатывающей программное обеспечение для GPS-мониторинга. Его брат Виктор, тоже программист, — глава компании PandaDoc, зарегистрированной в Калифорнии.
Александр Кувшинов в Варшаве в 2023 году
На следующий день после задержания их осудили по административной статье: Александру дали 10 суток ареста, Виктору — 11. В спецприемнике для административно задержанных на Окрестина братья сидели в одной камере.
2 сентября 2020 года Виктор Кувшинов снова был задержан — на этот раз по ч. 4 ст. 209 УК РБ якобы за "мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере". Это произошло после того, как PandaDoc запустила инициативу "Protect Belarus", которая помогала тем сотрудникам белорусских правоохранительных органов, которые лишились работы из-за отказа выполнять преступные приказы властей.
Виктор Кувшинов с семьей
По данным правозащитников, после начала протестов сотни сотрудников ИТ-сектора в Беларуси были осуждены по административным делам за участие в акциях против режима Лукашенко. В основном люди получали максимальный на тот момент срок — 15 суток ареста.
"В одной камере на Окрестина одновременно сидело 5–7 программистов. Мы даже шутили, что могли бы провести рабочую встречу для обмена опытом или провести курсы по подготовке тестировщиков для оставшихся", — вспоминает Егор (его полное имя редакция не приводит в целях его безопасности). Он в то время работал руководителем группы в EPAM, одной из ведущих белорусских IT-компаний. Егор тоже получил 15 суток ареста в спецприемнике на Окрестина и позже был вынужден переехать со своей командой в Польшу.
Егор считает, что именно массовые репрессии против белорусских IT-специалистов в 2020-2021 годах и стали причиной переезда тысяч его коллег.
"Руководство многих белорусских IT-компаний лояльно отнеслось к арестованным: ребята вернулись на работу, им выплатили зарплату за пропущенные дни. Но когда количество задержаний пошло на десятки, компании решили постепенно релоцировать сотрудников, — рассказывает Егор. — Многие не хотели уезжать, потому что в Беларуси в IT-сфере зарплаты были достойными, а у людей было собственное жилье. Компаниям пришлось ставить жесткие условия: либо переезд, либо увольнение. Ну а потом уже начали уголовные дела на айтишников заводить".
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "У всех компаний разрабатывается, либо уже в активной фазе план Б – переезд людей из Беларуси". Интервью IT-предпринимателя Микиты МикадоПервый приговор
Одним из первых программистов, задержанных за участие в протестах в рамках уголовного дела, стал Степан Чикилев, ведущий инженер-программист крупной IT-компании. 15 ноября 2020 года, когда в Минске проходил "Марш смелых" памяти Романа Бондаренко (он был задержан и жестоко избит неизвестными силовиками, после чего скончался в больнице — ред.) Степан якобы бросил что-то в сторону милицейского микроавтобуса на проспекте Пушкина в Минске.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Верю, что рано или поздно причастные к гибели Ромы будут найдены". Интервью сестры Романа Бондаренко, убитого в Минске во время протестовВ этот момент в Чикилева врезался второй автобус с силовиками, ехавший со стороны улицы Притыцкого. Мужчину задержали и избили в полицейском участке настолько сильно, что он оказался в отделении неотложной помощи больницы. Врачи диагностировали Степану сочетанную травму: сотрясение мозга, многочисленные ушибы, царапины и повреждение почек. Однако его из больницы быстро вернули в следственный изолятор.
В начале февраля 2021 года Чикилев был осужден по статье 339, часть 2 — "Злостное хулиганство". Программист был приговорен к 3 годам ограничения свободы с направлением в исправительную колонию открытого типа (так называемая "химия") и освобожден в зале суда.
Чикилев предполагал, что ему разрешат работать удаленно по специальности и на "химии" (закон это не запрещает). Но когда он узнал, что это невозможно, сумел покинуть Беларусь.
"Коровник — пытка для человека, который никогда не работал в сельском хозяйстве"
Программист Виктор Пархимчик был задержан 16 ноября 2020 года. Его обвинили в том, что он разбрасывал саморезы на проезжей части и также судили за "злостное хулиганство" по статье 339 Уголовного кодекса. Пархимчика приговорили к 2 годам "химии", которые позже заменили на колонию строгого режима: там программист провел четыре месяца.
Виктор Пархимчик
Сначала, после суда, Виктора отправили на принудительные работы в Каменец-Подольском районе. Туда он приехал вместе с руководителем IT-компании, в которой работал. Тот привез ходатайство с просьбой разрешить осужденному программисту продолжать работать удаленно и даже выразил готовность поставить бытовку (вагончик), где это будет происходить — специально для надзирателей. Но директора IT-компании, в которой работал Виктор, с его предложением даже не выслушали.
В итоге Пархимчика отправили работать в коровник. Сам он по этому поводу заметил, что главная задача "системы" в Беларуси — заставить людей страдать на работе.
"Коровник — это пытка для человека, который никогда не работал в сельском хозяйстве, — рассказывает он. — Меня заставили подписать контракт, в котором говорилось, что я буду работать животноводом 5-го разряда. В первый же день мне вынесли выговор за "нарушение технологии кормления коров". Потом у меня было еще одно нарушение и надвигалось третье — так меня хотели сделать злостным нарушителем. В ответ я подал жалобу в комиссию по трудовым спорам, заявив, что я не соответствую занимаемой должности. Потому что в контракте было сказано, что я должен был уметь принимать роды у коров. А я не знал как это делать!"
После этой жалобы Пархимчика забрали из коровника и отправили работать в свинарник.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Белорусская IT-отрасль теряет специалистов и компании: тысячи уезжают за границу. Что с ней будет в ближайшие годы?"Меня фактически взяли в рабство — на время отсутствия какого-то рабочего. Месяц я проработал в свинарнике, но потом главный рабочий вернулся", — вспоминает Виктор.
По словам программиста, за время этих работ он очень хорошо изучил Уголовный кодекс. К примеру, он выяснил, что во время "химии" он имеет право учиться, и попытался воспользоваться этим параграфом, чтобы не работать в свинарнике:
"Я записался на курсы EPAM, у меня была справка о том, что я туда принят, и даже была квитанция об оплате этих курсов, — рассказывает Пархимчик. — В целом им было бы выгодно отчитаться, что человек хочет учиться, повышать квалификацию и "встал на путь исправления". Но они долго совещались и в итоге дали ответ, что они не имеют права разрешать мне пользоваться компьютером — потому что непонятно, как будет оплачиваться электричество для подключения компьютера. И мне отказали в обучении".
По словам Пархимчика, в те годы тем, кто работал на "химии" еще разрешали пользоваться мобильными телефонами. И несколько раз было так, что он сидел в казарме и торговал с телефона криптовалютой.
"Коды вводить не мог, экран был слишком маленький, но торговал. Я даже показал сержантикам, которые нормально ко мне относились, принципы трейдинга", — рассказывает бывший политзаключенный.
Потом Пархимчика отправили на завод по производству базальтового волокна "БелМинералГрупп". Там директор узнал, что Виктор — специалист по созданию сайтов, и поручил ему сделать сайт организации.
"Где бы он еще нашел бесплатного специалиста, чтобы тот сделал ему сайт? — смеется Виктор. — Но получилось так, что я сидел в своем кабинете, работал, и ко мне в этот момент пришел сержант с проверкой — а я сижу за компьютером! Ему по идее должно быть все равно, чем я занимаюсь — главное, что я работаю, и я трезвый. Но меня после этого перевели на тяжелый физический труд".
В дополнение к этому, новое место работы, куда в этот раз отправили Виктора, находилось в 25 километрах от казармы, где он должен был жить.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: В Беларуси айтишнику Александру Зиязетдинову, осужденному за перевод на криптокошелек BYPOL, дали еще девять лет лишения свободы"Транспорта туда не было, и мне приказали идти 25 км пешком через Беловежскую пущу на работу. Я пару раз пытался идти пешком. Потом перестал. Ну, меня и отправили в СИЗО. А потом "за многочисленные нарушения" заменили мне "химию" на настоящую колонию", — рассказывает Пархимчик.
Последние четыре месяца своего срока Виктор провел в исправительной колонии №17 в Шклове. В этом учрежении Институт повышения квалификации и переподготовки кадров Могилевского университета организовал дистанционное обучение заключенных, обучая их обработке изображений в Photoshop и CorelDraw, а также основам создания сайтов и веб-программированию.
"Но это было только для преступников — "политическим" в ПК-17 было невозможно не только попасть на компьютерные курсы, но даже пройти на турники или на стадион. Убийцы, преступники и наркоманы могут это делать, а "политические" — нет", — подчеркивает Виктор
"В колонии также был компьютерный класс. Я даже консультировал парня, который отбывал наказание за наркотики и учился по этой программе. Да, я мог бы сам вести эти курсы! Не онлайн, как там преподавали некоторые студенты, а офлайн. Но меня, конечно, не пустили", — замечает Пархимчик.
По иронии судьбы именно в Шкловской колонии отбывали наказание многие специалисты из сферы IT, осужденные по политическим статьям. Кроме Виктора Пархимчика, в то время в ПК-17 сидел известный бизнесмен, основатель компании по разработке сайтов Astronim, соучредитель Международного фестиваля маркетинга и рекламы "Белый квадрат" Богдан Каравец. Он уже вышел на свободу, полностью отбыв двухлетний срок лишения свободы, назначенный ему по статье 342 Уголовного кодекса.
"У мерзавцев была какая-то классовая ненависть к умным и образованным"
В последние годы наказания для IT-специалистов и других "политических" в Беларуси резко ужесточились. Если в 2020–2021 годах за протесты люди получали не срок в колонии, а лишь принудительные работы или 2–3 года тюрьмы, то позже IT-специалистов стали приговаривать к длительным срокам.
Такой срок в Беларуси получил программист Артем Мазаник. Он был задержан в начале 2022 года за участие в двух акциях протеста. Его обвинили в "незаконном сборе и распространении персональных данных" (ч. 3 ст. 203-1 УК Беларуси), "призывах к действиям, направленным на причинение вреда национальной безопасности" (ч. 3 ст. 361 УК РБ), а также в "возбуждении вражды" (ч. 6 ст. 16 и ч. 3 ст. 130 УК РБ). Основанием для его дела стало то, что в 2020 году Артем разработал мобильное приложение Belscan, с помощью которого распространял информацию о частной жизни и персональные данные силовиков и представителей власти. Кроме того, оно позволило идентифицировать производителей продукции с помощью штрихкодов и проверять их связь с предприятиями, поддерживающими действующее правительство.
В результате Артем Мазаник был приговорен к 8 годам лишения свободы.
Бывший заключенный Новополоцкой колонии №1 Георгий (его имя изменено в целях безопасности — ред.) рассказал Радио Свобода, что администрация этого учреждения очень жестко обращается с осужденными по политическим статьям IT-специалистами и журналистами. И такие порядки наблюдаются почти во всех белорусских колониях.
"Сначала программистов, которые в большинстве своем не отличались атлетическим телосложением и физической силой, заставляли выполнять самую тяжелую и вредную работу — выдергивать провода из кабелей. Один надзиратель издевался: "Это вам не по клавишам лупить и не в экран таращиться!" — пересказывает он эти слова. — Также их постоянно необоснованно наказывали карцером и ПКТ. У мерзавцев была просто какая-то классовая ненависть к умным и образованным!"
"Когда к нам привезли первые двоих осужденных за донаты, их оскорбляли: "Миллионеры конченые, вы теперь 10 лет будете баланду хлебать, а не по ресторанам шляться!" — вспоминает Георгий.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Разорванные семьи. Как белорусы, которые не могут приехать на родину, встречаются с близкими на нейтральной территории"8–10 лет тюрьмы — это необратимо"
Юрист правозащитного центра "Весна" Светлана Головнёва говорит, что им известны фамилии 85 IT-специалистов, в отношении которых в Беларуси возбуждены уголовные дела (в том числе заочно — в рамках особого производства). Из них 83 человека уже осуждены. Некоторые уже отбыли свой срок, некоторые все еще его отбывают, а некоторые находятся за границей. Но это далеко не полная информация: многие айтишники и их родственники не хотят, чтобы подобные сведения о них были обнародованы.
Известно, что 14 человек из IT-отрасли были осуждены в Беларуси на довольно большие сроки — от 5 до 12 лет. Истории их дел и обвинения у них разные, поэтому и причины таких больших сроков тоже различаются. К самому большому сроку, 12 лет, заочно приговорили Веронику Цепкало: она стала лицом протестов после выборов 2020 года. Самый большой срок среди задержанных в Беларуси получил программист Дмитрий Мостовой: ему дали 10 лет по делу о подрыве российского военного самолета слежения на аэродроме в Мачулищах.
"Можно также выделить дела в отношении IT-специалистов, связанные с раскрытием информации о госслужащих. Это болезненная тема для государства, по таким делам большие сроки, вероятно, они призваны показать, что государство защищает своих", — говорит Светлана Головнева.
Эксперты говорят, что даже сравнительно небольшой срок заключения может существенно повлиять на профессиональные качества программиста и ухудшить его рабочие навыки. Егор (его полное имя не разглашается в целях безопасности), руководитель группы в известной IT-компании, на это говорит, что многое зависит от самих людей, от их психического состояния, желания и способностей. Он приводит пример молодого человека, который работал тестировщиком в их компании, но был приговорен в Беларуси к 3 годам лишения свободы. Недавно его отпустили на свободу.
"Сначала мы общались с ним дистанционно. Он был растерян, дезориентирован — мы просто не узнали того веселого, ироничного, юморного молодого человека, каким он был раньше, — рассказывает Егор. — Мы ему сказали: восстанавливайся, отдышись, свяжемся с тобой через месяц. Через 3 недели он снова вышел на связь. Конечно, он немного отстал, потому что технологии развиваются очень быстро. Но парень старается".
"Я думаю, у него все получится, потому что он упрямый, у него есть шанс быстро восстановиться", — с надеждой говорит Егор.
Виктор Пархимчик, который на себе испытал, что такое почти полуторагодовой перерыв в работе, говорит, что переломным моментом в отрасли стало появление искусственного интеллекта.
"Это оказало огромное влияние на работу в сфере IT. Структура работы изменилась. Теперь половину процессов, которые я выполнял раньше, выполняет искусственный интеллект. Я больше не делаю вручную то, что делал 5 лет назад. Это коснется и тех, у кого сейчас нет возможности работать. Технологии развиваются очень быстро", — объясняет он.
Как подчеркивает Пархимчик, чем дольше специалист сидит в тюрьме, тем сложнее ему будет наверстывать упущенное
"Если 2-3 года — то, я думаю, это пока не критично. Вы наверстаете упущенное за 3–4 месяца очень интенсивной работы. Но если это 8–10 лет тюрьмы, это необратимо, — замечает он. — Человек останется позади навсегда и вряд ли наверстает упущенное".
Изначально текст (на белорусском языке) был опубликован на сайте белорусской службы Радио Свобода