Перед тем, как поехать в Москву, Рекс Тиллерсон на встрече глав МИД стран "Большой семерки" открыто задал вопрос, почему американских налогоплательщиков должна волновать Украина. Рассказал об этом после встречи министр иностранных дел Франции Жан-Марк Эйро. По его словам, он ответил Тиллерсону, что Вашингтону необходима сильная и монолитная Европа. Как в Украине отнеслись к такому вопросу главы Госдепа, Настоящее Время узнало у дипломата и политолога Олега Волошина.
— Вас удивила подобная постановка вопроса?
— Нет, честно говоря, меня совершенно это не удивило, потому что я ровно это слышал как от экспертов, анализирующих возможную внешнюю политику Трампа, потому что она только формулируется. Сам по себе украинский кризис нам кажется каким-то бесконечно страшным, хотя, опять же, даже украинское общество легко уже свыклось с постоянно тлеющим конфликтом на Донбассе, а про Крым так вообще, по большому счету, забыли, если не считать каких-то эмоций.
За последние три года американская администрация, администрация Обамы, которая была, превратилась в такое второе правительство Украины. К ней апеллировали по поводу коррумпированного прокурора, по поводу проблем с запуском электронного декларирования, по поводу проблем с Национальным антикоррупционным бюро, пытаются апеллировать сейчас. И все это, естественно, утомляет, потому что этот микроменеджмент на уровне государства, то есть, по сути, внешнее управление, подсказки, советы, понукание, принуждение Порошенко, Гройсмана или Яценюка раньше к каким-то реформам или удержание их от каких-то коррупционных шагов – все это абсолютно не входит в арсенал инструментов, которыми мог бы сегодня заниматься, интересоваться Трамп.
Допустим, очень показательно на начале встречи с Тиллерсоном Сергей Лавров, глава МИД России, прямо указал на одну из болевых точек американской внешней политики – что у Тиллерсона до сих пор не назначен ни один из заместителей. То есть в Госдепартаменте из новых людей есть Тиллерсон и все. Остальные там либо не назначены, вакантные места, либо остались от администрации Обамы. Соответственно, внешнеполитического аппарата нет, управлять, скажем, Украиной извне, помогать, подсказывать, по сути, некому. В этом смысле Украина превратилась, знаете, в ненужный актив.
— В Украине были какие-то опасения насчет того, что внешняя политика будет такая прокремлевская у Вашингтона, и насколько сейчас, так скажем, выдохнули, что ли, в Киеве?
— В Украине, с одной стороны, вздохнули с облегчением, с другой стороны, сегодня до сих пор нет сколько-нибудь надежного канала коммуникации между администрацией президента Порошенко и администрацией президента Трампа, что подтверждается отсутствием полноценных контактов на уровне даже глав министерств иностранных дел, до сих пор не было встречи президента Порошенко с Трампом, и пока непонятно, когда она состоится. Я не думаю, что даже в рамках конфронтации с Россией сейчас Трамп побежит встречаться с Порошенко, чтобы позлить Путина, потому что, опять же-таки, в России прекрасно понимают, что просто встретиться – это ничего не значит. Ну даже если он там завтра, условно говоря, какое-то летальное оружие предоставит – это все не то.
Сила администрации Обамы в украинской игре была в том, что, по сути, можно было говорить с Вашингтоном, и Вашингтон дальше принуждал Киев к чему-то или, наоборот, защищал Киев от чего-то. Сегодня Трамп не готов осуществлять вот этот микроменеджмент. Украина осталась сама по себе, и вот это, наверное, беспокоит украинскую власть на самом деле больше, чем характер отношений между Трампом и Путиным. Потому что, в конце концов, не мировой же войны мы тут желаем, мы же желаем не чтобы началась большая война между Америкой и Россией, мы желали того, чтобы Америка за нас принудила Россию уйти с Донбасса, в идеале вернуть Крым и так далее. Вот этим как раз Трамп заниматься не собирается.