В Тбилиси второй день идут массовые акции протеста оппозиции. Одна из них переросла в столкновения с полицией. Участники обвиняют правящую партию в фальсификации итогов парламентских выборов, которые прошли в стране 31 октября.
По официальным данным ЦИК, правящая партия "Грузинская мечта" получила 48% голосов избирателей, что дает ей право на самостоятельное формирование правительства уже в третий раз. Оппозиция считает, что правящая партия искусственно завысила свой процент, украв голоса у других политических сил.
Медиаменеджер и директор фонда "Свободная Россия" на Южном Кавказе Егор Куроптев рассказал Настоящему Времени, почему оппозиция уверена в фальсификациях, из-за чего суды отказываются регистрировать жалобы на нарушения и как протест будет развиваться дальше.
— Вы на месте событий. Вы в качестве протестующего?
— Нет, я не в качестве протестующего, я в качестве наблюдающего, что происходит, какие реакции власти, полиции. В том числе чтобы освещать для вас.
— Спасибо. По вашим оценкам, насколько обоснованы обвинения протестующих в фальсификации выборов?
— Обвинения, конечно же, обоснованы. Потому что есть данные неправительственных организаций, отчеты о дисбалансе протоколов Центральной избирательной комиссии. Честно говоря, я эти все протоколы видел, там довольно большой объем информации. Действительно, серьезный дисбаланс, что означает, что, например, или избирателей больше, чем бюллетеней, или бюллетеней больше, чем избирателей. В одном случае бюллетени куда-то исчезли вдруг, в другом случае они добавились неизвестно откуда.
Поэтому да, конечно, это обосновано. Хочу уточнить, что ISFED, организация за свободные выборы, также заявила о дисбалансе в определенном количестве протоколов. И сейчас все основные грузинские неправительственные организации, в том числе международные, такие как Transparency International, требуют пересчета. И это не пять, не десять участков. Это почти тысяча участков.
Что вызывает вопросы больше всего – это то, что сейчас ни Центризбирком, ни суды не принимают жалобы от оппозиции, и это действительно большой вызов. Потому что вроде как а что остается – только стоять на улице.
— Оппозиционные партии – целых восемь! – отказались от мандатов. Что дальше? Парламент сможет работать без оппозиции, что будет дальше происходить?
— Восемь партий – да. Но тут важно, что это, даже по официальным данным, в районе 40% от всего парламента. То есть 985 тысяч избирателей из 1 миллиона 900, которые пришли на выборы, которые считают эти выборы нелегитимными. В такой ситуации кто может считать парламент легитимным, я не знаю. Юридически, с точки зрения закона – да, конечно, будет кворум, потому что оппозиция не будет участвовать во втором туре, и автоматически власть получит все свои места. То есть у них будет достаточно мандатов в парламенте, они могут начать работу. Но большой вопрос, как будет к этому относиться международное сообщество.
Надо отметить, что в Грузии, например, с вопросом восприняли заявление посольства США, которые они сделали после выборов. Там было написано: да, были нарушения, но там их недостаточно. И были вопросы к этому заявлению у неправительственного сектора, у активистов, у оппозиции. На самом деле, вопросов быть не должно, потому что в этом заявлении было написано: нам недостаточно нарушений, чтобы не признать выборы. Почему вдруг вообще посольство США говорит о непризнании выборов? Точно такое же заявление было в Киргизии перед тем, как там начались активные протесты, и мы знаем, чем кончились.
Здесь, конечно, не Киргизия, здесь свободно, СМИ в общем и целом свободны. Мы можем стоять в комендантский час на улице, нас никто не штрафует, протесты идут, конституционное право людей на выступления защищено даже в комендантский час. Пока что, слава богу. Есть трое задержанных. Но задержаны они за то, там смешно довольно-таки, они несли дрова для протестующих, чтобы греться ночью. Их задержали. Остальных не трогают, хотя штрафы, извините, за выход на улицу и передвижение в комендантский час – 2000 лари ($600). Но полиция стоит, никого не трогает.
Здесь не Беларусь, не Киргизия, не Россия. Здесь гораздо свободнее, гораздо демократичнее. Но люди требуют, чтобы было по-настоящему демократичнее, чтобы не было административного ресурса, чтобы не портили бюллетени. А сейчас, по отчетам, которые дали сегодня международным институтам местные оппозиционные партии, по сводным отчетам, больше 600 тысяч голосов, 600 тысяч бюллетеней под большим вопросом и нуждаются в пересчете.
— Какие основные технологии этих фальсификаций? Руководители комиссий меняют бюллетени, считают не все?
— Основные технологии, мы не будем брать обычный административный ресурс: сказать на работе, что если ты не проголосуешь, тебя уволят, потому что это делается во всех странах нашего региона.
— И много процентов так не накрутишь.
— Много не накрутишь, но накрутишь, потому что бюджетники. Куда они денутся – они пойдут голосовать за тех, за кого надо. Но основное, к чему сейчас огромный вопрос, чего раньше просто не было: потому что именно фальсификации с бюллетенями, с протоколами, когда, например, 80 бюллетеней исчезло. Для Грузии – вы понимаете, здесь всего 1 миллион 900 пришли на выборы – это большое число. И когда на тысяче участков требуется пересчет, там большие вопросы, это 17% голосов, как написано в отчетах, требуют пересчета. Но пересчитать сложно, потому что в большом количестве случаев бюллетеней просто нет. Поэтому чего пересчитывать? Они исчезли, в протоколе написано, например: избирателей много, а бюллетеней мало. Таких случаев много. Именно поэтому сейчас оппозиция требует не просто пересчета, но и новых выборов.
— По-вашему, как дальше будут развиваться события?
— Я не буду политически прогнозировать. Будут протестные акции все время, будет давление и работа с международными партнерами, в первую очередь Евросоюз, США. Потому что избирательную систему в Грузии буквально в марте поменяли благодаря усилиям международного сообщества. Собственно, встречи оппозиции и власти проходили в резиденции посла США, где подписывали довольно знаковый документ по изменению избирательной системы Грузии. Поэтому я думаю, что потихоньку будут смотреть, входить или не входить в парламент. Я так понимаю, что все-таки не войдут, и весь мир будет видеть, что в Грузии однопартийный парламент, где 40% партий и избирателей ему не верят.
