Повышение и наказание. Как в Украине расследовали дело против полицейских, которые насиловали и пытали женщину

В Украине завершилось расследование дела о пытках в полицейском участке Кагарлыка Киевской области. Скандал начался после изнасилования и избиения женщины, которую вызвали как свидетельницу. Во время следствия установили и другие факты пыток в этом отделении. На скамье подсудимых – пять полицейских, среди которых начальник этого отделения.

Поздно вечером 23 мая 2020 года двое сотрудников полиции избили и несколько раз изнасиловали женщину, которую вызвали в участок как свидетельницу по делу о краже в магазине. Пострадавшая Неля Погребицкая рассказала, что издевательства длились почти всю ночь: ее насиловали, избивали, заставляли надевать противогаз, стреляли над головой из табельного пистолета, приковывали наручниками, угрожали ее семье.

Утром, когда женщину выпустили из помещения отделения полиции, она решила подать заявление и указала на полицейских Сергея Сулыму и Николая Кузива. Делом занялось Государственное бюро расследований под руководством офиса генерального прокурора Украины.

16 ноября в Генпрокуратуре сообщили о завершении следствия. За это время следователи установили и ряд других случаев, когда к задержанным в этом отделении полиции применялись пытки. В январе, чтобы получить признание в совершении краж, двух человек возили по городу в багажнике машины, избивали и применяли к ним электрический ток. А в мае был еще один случай избиения задержанного – тот получил травмы средней тяжести.

Четырем сотрудникам Кагарлыцкого отдела полиции предъявили обвинение в применении пыток, похищении людей и изнасиловании. Николаю Кузиву и Сергею Сулыме грозит до 12 лет тюрьмы, Евгению Трохименко и Ярославу Леваднюку – до 10. На скамье подсудимых и бывший начальник этого отделения полиции Сергей Панасенко. Его обвиняют в том, что он не принял мер после получения информации о преступлении. Ему грозит от пяти до семи лет лишения свободы.

В этом деле впервые применили статью, которая предусматривает ответственность руководителя силовой структуры за подчиненных.

"Это статья 146-1 Уголовного кодекса о насильственных исчезновениях, – говорит начальник департамента офиса генпрокурора по процессуальному руководству в расследованиях пыток и других правонарушений со стороны правоохранителей Юрий Белоусов. – Там расписано, какие виды насильственных исчезновений существуют, и один из них – это незаконное задержание человека, когда сотрудники, которые произвели задержание, отрицают тот факт, что они кого-то задерживали. И если начальник отделения знал о таких действиях своих подчиненных, но никак не отреагировал, то для него предусмотрена уголовная ответственность. И говоря о кагарлыцком деле, у нас было достаточно информации, что потерпевшие, в том числе от изнасилования, пребывали длительное время в отделении полиции, прикованные наручниками, и руководитель точно знал об этом. При этом по самому факту задержания не составили никаких протоколов, то есть полиция отрицала факт задержания этих людей".

"Сама виновата"

Кагарлыкское дело получило широкий общественный резонанс. Одна из адвокатов Нели Погребицкой, бывшая депутат Елена Сотник рассказывает о попытках использовать это против пострадавшей.

"Это происходило публично в социальных сетях. Сначала ее пытались дискредитировать как личность, писали, что она сама виновата, что ее образ жизни определяет эту ситуацию. Сейчас это поливание грязью продолжается в локальных фейсбук-пабликах. Во время закрытых судебных заседаний один из защитников (подозреваемых – НВ) постоянно акцентировал, будто бы она недостаточно "общественно благонадежна", не приводя никаких доказательств. Также была история, когда будто бы от управления полиции рассылали предложение переводить Неле деньги в качестве благотворительной помощи, при чем это все шло от начальника. Я на это подала жалобу и требовала провести служебное расследование. На днях я получила ответ, что проведено расследование, и по его результатам не выявлено нарушений, а это предложение – в рамках закона о благотворительной деятельности. Это само по себе нонсенс, потому что когда человек в погонах отправляет письмо на своих подчиненных, то мы понимаем, что такая иерархическая структура не предусматривает добровольной личной инициативы. К тому же когда это письмо было направлено, оно чудесным образом появилось у представителя одного из подозреваемых", – говорит Сотник.

По ее словам, некоторые другие потерпевшие по этому делу проходят как подозреваемые в других делах, и это защита также пытается использовать для обесценивания их страданий.

"Их позиция такова: кому вы верите, этим преступникам? Мол, они только хотят очернить моего клиента, чтобы смягчить свое будущее наказание. И это, по моему мнению, одна из причин, почему пытки возможны в Украине: фактически пытают тех, кто попадает в отделение как подозреваемые по тем или иным делам. И это используется как метод работы в полиции, чтобы быстрее получить информацию. А потом они как бы говорят: ну кого вы жалеете, этих преступников? И часть общества соглашается с таким положением вещей. Это ключевая проблема", – считает юристка.

В декабре дело о пытках в полицейском участке передали в Кагарлыцкий районный суд, но рассмотрение по сути не начинается: трое из четырех судей, которые там работают, заявили о самоотводе, об отводе еще одного ходатайствовал прокурор. Теперь подсудность должен определить Апелляционный суд Киева.

Обвинение и адвокаты потерпевших убеждены: из-за возможного конфликта интересов это дело должны рассматривать за пределами маленького городка, где все всех знают и судьи могут быть в приятельских или дружеских отношениях с обвиняемыми.

В свою очередь, один из адвокатов обвиняемых Виктор Чевгуз считает, что прокуроры сознательно затягивают рассмотрение дела, ищут "удобный" суд, где можно будет договориться.

"Они понасобирали там всякой грязи, следствие было с обвинительным уклоном, предвзятое, поэтому будет то, что происходит с Переяславским делом по убийству Кирилла (в мае прошлого года полицейские стреляли по банкам из огнестрельного оружия и убили пятилетнего мальчика Кирилла Тлявова – НВ): большинство улик будет признано недопустимыми, полученными с нарушением закона", – говорит он.

Как документируют пытки

После событий в Кагарлыке в МВД и Нацполиции заговорили о необходимости систем контроля, которые обеспечивали бы безопасность задержанных через видеонаблюдение и электронную систему учета всех действий, которые к ним применяют. Это же, по мнению главы Нацполиции Игоря Клименка, должно обезопасить и силовиков, если кто-то решит несправедливо их обвинить. Пока такая система работает в пилотном режиме в 133 изоляторах временного содержания.

В то же время, отмечают правозащитники, в Украине существует и проблема с медицинским засвидетельствованием факта пыток. В 2017 году в Минздраве заявили о планах разработать стандарт медицинского документирования следов физического и психологического насилия в местах несвободы. Это должно быть сделано на основании Стамбульского протокола – документа, который был создан международной группой экспертов после смерти задержанного во время пребывания под стражей в Турции. Этот протокол признан системой ООН, но правительства стран-членов не обязаны его выполнять, однако могут использовать как своеобразную инструкцию.

Два года назад представители офиса омбудсмена и двух общественных организаций – "Экспертного центра по правам человека" и центра ZMINA – провели исследование в разных местах несвободы. Они изучили, как люди туда попадают, как их там осматривают и фиксируют возможные травмы.

"Мы нигде не видели, чтобы стандарты Стамбульского протокола минимально исполнялись. Оказалось, что людей в основном либо вовсе не осматривают, либо же это делает условная медсестра, которая не может ставить диагноз, часто – в присутствии других людей. Например, в психоневрологических интернатах мы видели случаи, что родственники, которые привозят человека с травмами, сами же объясняют врачу или администрации, как эти травмы получены. То есть самого человека об этом даже не спрашивают. А в отделении полиции это офицеры сами решают, вызывать "скорую" задержанному или нет", – рассказывает координатор проектов центра ZMINA Маргарита Тарасова.

Также случается, что медики используют неправильную для таких случаев терминологию, что впоследствии делает невозможным установить факт пыток. Поэтому специалисты Генпрокуратуры совместно с судмедэкспертами разработали алгоритм для медиков – семейных докторов и сотрудников травмопунктов, к которым может обратиться потерпевший.

"Там нужно указать тип повреждений, цвет, размер и локализацию. Буквально нарисовать на схеме тела человека, где именно медик видит гематому или рану, – продолжает Тарасова. – Судмедэксперты говорят, что этой формы им достаточно, чтобы подтвердить факт возможных пыток. И хотя это не означает еще имплементации Стамбульского протокола, который охватывает также стандарты что касается расследования, психиатрических и психологических экспертиз, этот алгоритм мог бы стать большим шагом вперед для Украины".

Сейчас этот документ рассматривает Минздрав. В случае утверждения он станет обязательным для использования.

Правозащитники советуют пострадавшим от насилия силовиков обращаться в Государственное бюро расследований или прокуратуру, а если нет такой возможности – подать жалобу в офис уполномоченного по правам человека. А если нельзя зафиксировать факт получения физических травм, настаивать на психиатрической экспертизе – чтобы засвидетельствовать душевную травму. "В любом случае пострадавшему понадобится адвокат, так как расследования пыток очень сложные, и именно адвокат своими запросами и ходатайствами может двигать следствие вперед", – отмечает Маргарита Тарасова.

"Мачистская культура"

По оценкам Харьковского института социальных исследований, ежегодно сотни тысяч людей сталкиваются с разными видами жестокого обращения со стороны полиции. Речь идет о побоях, пытках, томлении жаждой или отказе в медицинской помощи.

Исследование за 2020 год показало, что уровень насилия в полиции снова вырос после небольшого снижения в 2018-м.

"Когда в правоохранительных структурах начинают какие-нибудь решительные реформы, то и уровень насилия, конечно, снижается. А когда потом наступает период стагнации, все возвращается на круги своя, и все негативные практики очень быстро возобновляются. И у нас сейчас, после начала реформы 2015 года, когда декларировались некоторые изменения и было много внимания к деятельности полиции, снова начался период стагнации", – говорит директор Харьковского института социальных исследований Денис Кобзин.

Между тем в Генпрокуратуре уверяют, что насилия со стороны силовиков не становится больше, просто эти случаи начинают активнее расследовать.

"Если, например, по статье "Пытки" в 2018 году привлекли к ответственности девять правоохранителей, в 2019-м – только двоих, а в 2020-м неполном – уже 25. Также и за превышение служебных полномочий: в 2018-м – 44 правоохранителя, в 2019-м – 42, а в этом году их уже больше сотни. Активизировались мы и ДБР, скоординировали свою деятельность, медиа начали больше об этом писать. Поэтому у людей может складываться мнение, что насилия больше", – говорит представитель офиса Генпрокуратуры Юрий Белоусов. По его словам, сейчас их департамент занимается непосредственно 60 делами о жестоком обращении со стороны полиции, а в общем по Украине таких дел около 1800.

В этом году социологи Харьковского института социальных исследований впервые попытались измерить уровень гендерно обусловленного насилия в полиции. По словам Кобзина, о таких случаях рассказали как те женщины, которые контактировали с полицией, так и те, которые там работают. Речь идет о сексистских шутках, угрозах и попытках изнасилования. "В полиции еще с советских времен, если не ранее, сохраняется такая маскулинная, мачистская культура, и большое количество женщин даже при незначительных контактах с силовиками сталкиваются не только с пренебрежительным отношением, но и с харрасментом и другими негативными вещами, что себе позволяют сотрудники таких структур", – говорит он.

Через неделю после того как полицейские в Кагарлыке насиловали и пытали женщину, министр внутренних дел Арсен Аваков заявил о роспуске местного отделения полиции. Он сообщил, что около 60 полицейских отстранили. "Все сотрудники дальше будут новые. Мы очень рассчитываем, что наказание для этих грязных полицейских будет также жестким", – обещал тогда министр.

А уже через два месяца, в июле, стало известно, что в этом полицейском отделении прошла переаттестация. Как сообщил депутат от фракции "Голос" Андрей Осадчук, эту процедуру прошло 40 полицейских, из них 30 признаны соответствующими занимаемым постам, шесть – заслуживающими повышения. Двоих полицейских решили понизить и лишь одного – уволить.

Повышение и наказание. Как в Украине расследовали дело против полицейских, которые насиловали и пытали женщину

"Сама виновата"

Как добивали жертву. История украинки, которая заявила об изнасиловании полицейскими и была вынуждена прятаться от журналистов

Как документируют пытки

"Мачистская культура"

"Умрешь или сядешь в тюрьму". Почему женщин, которые защищались от насилия, судят за умышленное убийство

"Заявляла о побоях, пока молотком не разбил челюсть". В Украине криминализировали домашнее насилие – что изменилось за год

"Изнасилование как метод пытки". Сексуальные преступления в зоне военных действий на Донбассе