24 февраля 2022 года Россия начала полномасштабное вторжение в Украину. За три года войны почти треть всех жителей Украины были вынуждены покинуть свои дома и почти семь миллионов стали беженцами. В прошлом году мы говорили с читателями Настоящего Времени о том, как они пережили два года с начала полномасштабного вторжения. Спустя год мы снова связались с ними, чтобы узнать, какие перемены произошли в их жизни.

"Жизнь больше не поставлена на паузу"

32-летняя Александра из Киева уехала из Украины сразу после начала полномасштабного вторжения. Сначала она с сыном добралась до Польши, а потом до Латвии. С тех пор они живут в Риге.

"Сейчас у меня происходит фокус на личную жизнь", – говорит Александра. Она начала встречаться с молодым человеком из Латвии, они уже два года в отношениях: "Наш дом там, где наша семья, поэтому тут сейчас мой дом. От этого стало немного спокойнее. Жизнь больше не поставлена на паузу. Раньше было постоянное ощущение: скоро все закончится, и мы поедем домой. Сейчас понимаю, что ничего не заканчивается, а жить нужно здесь и сейчас".

Когда Александра только приехала в Латвию, ее сыну было пять лет. Сейчас ему уже восемь. В этом году он пошел в первый класс в украинскую школу. Преподавание там ведется на латышском языке. Первоклассникам помогают на украинском языке. Кроме того, детей знакомят с культурой сразу обеих стран.

"Мне нравится, что школа маленькая, поэтому атмосфера там семейная, – рассказывает Александра. – А обе культуры хорошо уживаются друг с другом. Например, они празднуют и латышские, и украинские праздники. В Латвии Рождество – главный праздник, а у нас есть День святого Николая, который в Латвии не отмечается. Празднуют, конечно, и День вышиванки, и День Конституции Украины. А еще День независимости Латвии. У них там как будто бы свое маленькое государство".

Александра говорит, ей нравится, как ведется преподавание и что у детей есть возможность изучать предметы в игровой форме. При этом она добавляет, что сыну, конечно, тяжело. В школе он учит сразу несколько языков: латышский, украинский и английский – а дома они говорят на русском, используя в том числе украинский и латышский.

"У нас была проблема, что сын вообще не знал украинский язык, – делится Александра. – После [начала полномасштабной] войны я пыталась начать его учить языку, но было тяжело из-за эмиграции. Сейчас он говорит на украинском с папой и бабушкой – они чередуют его с русским".

Бывший муж Александры – отец ее сына – сейчас в Украине. Недавно его призвали в армию, и он сейчас проходит обучение: "У сына с отцом очень близкие отношения. Они созваниваются по возможности каждый день. Было очень тяжело сказать сыну, что его отец пойдет на войну, потому что он, конечно, очень переживает. Сначала я просто спрашивала: а как ты отнесешься, если папа будет воевать. Он сказал: "С одной стороны, хорошо, потому что тогда война быстрее закончится. С другой стороны, я могу потерять папу". После этого мы сыну все рассказали. Для него это был переломный момент, но он как будто был готов к этому – все-таки три года разлуки дают некоторую психологическую дистанцию".

Александра говорит, что как бы ни хотела оградить сына от войны, полностью сделать это в Латвии не получается. Ребенок все равно смотрит новости, о войне говорят другие дети во дворе и на детской площадке. "Я заметила, что у украинских детей появились игры в войнушки. Раньше такого не было, но теперь они разыгрывают сценки, когда кто-то берет на себя роль Украины, России или США. Психологи говорят, что это хорошо, потому что так дети через игру прорабатывают свой страх, поэтому я сына не трогаю. Пусть играет", – говорит Александра.

С того момента, как они с сыном уехали из Украины, они вместе возвращались домой только один раз. Во время той поездки они застали периоды постоянного отключения света в Киеве и воздушные тревоги, это сильно повлияло на состояние ребенка. У него диагностировали посттравматический синдром.

По профессии Александра социальный работник. Переехав в Латвию, она организовала в Риге группу психологической поддержки для мам и детей, которые выезжали из Украины или, наоборот, возвращались на родину. Сейчас она временно перестала этим заниматься, так как не может найти подходящее помещение.

Найти работу по специальности в Риге у Александры тоже пока не получается. Она говорит, что везде нужно знание латышского или английского языка: "Но я продолжаю заниматься помощью украинцам и здесь, и в Украине. У меня есть друг, который как волонтер занимается эвакуацией мирного населения из Донецкой и Луганской областей. Мы тут собираем какие-то средства, продукты и отправляем этим людям".

Отключения света и забота о котах

50-летняя Екатерина с начала полномасштабной войны не уезжала из Одессы. Она говорит, что за последний год ее жизнь не сильно изменилась: "Получили новый опыт отключений света в теплый сезон. Узнали, что это легче, чем зимой. А так, к счастью, все друзья и родственники живы. Уже много в нашей ситуации".

Екатерина по-прежнему занимается волонтерством. Больше 15 лет назад женщина организовала приют "Кошачье царство". Все началось с попытки Екатерины пристроить котят дворовой кошки, которую не получалось стерилизовать, а вылилось в дело всей ее жизни.

"Найти несчастных животных – больных, раненых, крошечных, – к сожалению, вообще не проблема. Часть просто встречала на улице, часть находила по постам в соцсетях, часть получила от умерших хозяев", – делится Екатерина.

Сначала она выхаживает животных, а потом через соцсети ищет котам новых хозяев: "Некоторые "выпускники" из-за войны разъехались по миру. У меня остались уже пожилые, хронически больные, инвалиды, с проблемными характерами. В общем, те, кто никому не нужен. Они уже, конечно, мои".

Главное изменение в волонтерской работе, с которым столкнулась Екатерина с начала полномасштабной войны, – сокращение объема помощи от зарубежных организаций. "Это происходит во всей зоозащите, – добавляет собеседница. – Помощь просто от людей – формально примерно на том же уровне. Но сильно выросли цены, и на практике выходит, что справляться стало тяжелее".

"Сможем ли мы снова интегрироваться? Пока не знаю"

Руслан – гражданин России, а его жена – украинка. В 2016 году он переехал к ней в Киев. Незадолго до начала полномасштабного вторжения у пары родилась дочь. Спасаясь от войны, они сначала бежали в Макаров к родственникам, но там их застали бомбежки. Как только появилась возможность, выехали сначала в Венгрию, потом в Хорватию.

Работа Руслана по-прежнему связана с YouTube. Он переформатировал формат своего блога “Русский в Украине”: до полномасштабной войны снимал путешествия по Украине, сейчас задает вопросы на общественно-политические темы в чат-рулетке и выкладывает записи этих разговоров. А еще ведет канал о путешествиях по миру. Жена Руслана работает менеджером фотографа и организует для него мастер-классы по всей Европе.

За последний год, по словам Руслана, их жизнь не сильно изменилась. Они лучше адаптировались в Хорватии и наконец перевезли из Украины все важные для себя вещи.

"В каждой стране есть свои нюансы. В Хорватии нас все полностью устраивает, за исключением медицины и цен на продукты, наверное. Они тут сейчас выше, чем в Германии и других странах ЕС, – рассказывает Руслан. – Но мы живем недалеко от границы и ездим делать крупные закупки раз в две недели в Словению. Выходит гораздо дешевле, даже с учетом бензина".

Еще в первый год жизни в Хорватии Руслан с женой нашли местных друзей, у которых растет ребенок такого же возраста. За последний год они сильнее сблизились и часто проводят время вместе.

"Недавно в гости ходили, смотрели финал чемпионата мира по гандболу, куда прошла Хорватия. Раньше мы с ними общались только на английском. Потом прошли с женой курс хорватского. Она решила его продлить, поэтому знаний у нее сильно больше. Сейчас стараемся говорить все-таки больше на хорватском. Если какое-то слово не знаем, заменяем на английское. Но недавно я заметил, что даже я уже почти все в разговоре понимаю", – делится Руслан.

Дочь пары сейчас ходит в хорватский садик и уже понимает разницу между языками: в семье она говорит на русском, в садике – на хорватском, а украинский учит с родителями. Его она пока знает хуже всего, признается Руслан.

Он говорит, что не знает, вернутся ли они в Украину, если война закончится: "Мы точно решили, что поедем, посмотрим, оценим ситуацию, но пока не знаем, сможем ли остаться. С одной стороны, у нас там остались родственники, друзья, дом. С другой, в Хорватии уже прошла социализация, мы ассимилировались в этом обществе благодаря украинскому комьюнити и хорватским друзьям. Но самое главное, что нас сдерживает, – мы не знаем, что из себя сейчас представляет украинское общество. Судя по тому, что я слышу от оставшихся в Украине друзей и подписчиков, люди очень озлоблены. Это след войны, и он будет тянуться долго. Сможем ли мы снова интегрироваться в это общество? Пока не знаю".