Трое активистов из Санкт-Петербурга, которых привлекали за различные протесты, обратились в Европейский суд по правам человека. Заявители утверждают, что полиция и суды неправомерно расценили их акции как нарушение законодательства о митингах.

Тимур Расулов получил 100 часов общественных работ за то, что в знак протеста против изменений в Конституцию вывесил ее изображение, пропущенное через шредер. Пенсионерку Евгению Литвинову оштрафовали на 10 тысяч рублей – она принимала участие в акции против пенсионной реформы. А активистку Варвару Михайлову оштрафовали на 160 тысяч рублей. В прошлом году она принимала участие в шествии с портретом Путина и надписью "Девять стадий разложения вождя".

Мы спросили у Варвары Михайловой, какова суть претензий к России, изложенных в этом иске в ЕСПЧ.

– Мы жалуемся на нарушение нескольких статей Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В первую очередь это, конечно, нарушение права на свободу собраний, потому что граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, с любыми политическими целями. И это было особо иронично: меня арестовали во время согласованного шествия, просто потому что сотрудникам полиции не понравился плакат, который я несла. Но что для нас еще важнее – что это был не просто плакат, а это произведение искусства, работа, которую я приобрела на аукционе, работа известной арт-группы "Родина". Конечно, это такое метафорическое художественное высказывание, которое тем более не должно подпадать под какую-то цензуру.

– Традиционные акции протеста: собрались, вышли с лозунгами на площадь, разошлись – теряют свою актуальность. В России все популярнее становится протест креативный, тот самый, о котором говорите вы, например, или заборный. Я ошибаюсь или нет?

– Конечно. Потому что когда протесты, митинги происходят из года в год, они превращаются в такой шум, люди не замечают их. И для того, чтобы привлечь внимание к какому-то публичному мероприятию, нужно либо чтобы оно было чрезвычайно массовым, как митинги Алексея Навального, либо каким-то очень креативным. И мы стараемся всеми силами привлечь внимание.

– Вы организовываете какие-то небольшие, но очень яркие протесты. Как на это реагируют люди, прохожие?

– Люди очень разные. Когда, например, стоишь на Невском проспекте с плакатом или делаешь какой-то перформанс, некоторые люди реагируют очень агрессивно, спрашивают: "Сколько вам заплатили? Хоть 5 тысяч рублей-то вам дали за эту глупость?" или что-нибудь такое. Кто-то сочувствует, кто-то спорит с нами. Люди разные, поэтому реакция тоже разная.

– Готовы ли в целом россияне высказывать свое недовольство на каких-то акциях или нет? Общество в целом, я имею в виду.

– Я думаю, что тут статистика говорит сама за себя. Но в прошлом году, в 2018 году, в России было очень много публичных протестов, и Петербург, насколько я знаю, был лидером по количеству акций. В принципе, конечно, для наших людей это проблемно, потому что действительно люди подвергаются гонениям, людям выписывают штрафы, люди попадают в спецприемник, у них начинаются проблемы на работе. Конечно, люди этого боятся. Поэтому, я думаю, что об уровне протестной активности не стоит судить по количеству людей на площадях. Я имею в виду, что люди, которые с нами солидарны, их гораздо больше.

– Я правильно поняла из ваших слов, что вы низкую активность связываете со страхом, а не с тем, что люди и не хотят протестовать?

– Я думаю, что причина, конечно, – страх, причина в том, что большая часть населения России просто выживает, и тут уже не до протестов и не до плакатов, а тут хоть бы дожить до завтрашнего дня, до ближайшей зарплаты. И как мы можем осуждать таких людей или призывать их на площади? Конечно, это невозможно.