За пять лет аннексии полуострова Крым Россией патриарх Московский и Всея Руси Кирилл ни разу его не посетил. Настоящее Время рассказывает, как не совпали политические интересы российских властей и РПЦ, при чем тут Томос для украинской церкви и что это означает для крымских прихожан
Сразу после референдума на полуострове и провозглашения независимости Крыма и Севастополя в марте 2014 года в Москве в Георгиевском зале Кремля прошел торжественный государственный прием. Владимир Путин выступил перед обеими палатами Парламента, произнес "Крымскую речь", а после подписал "Договор между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов".
На заседании присутствовали лидеры иудеев и мусульман России. Московскую патриархию на этом мероприятии представлял пусть и старейший митрополит – Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков), патриарший викарий, – но все же не сам патриарх.
Когда в 2017 году церковь потребовала себе более 20 зданий музея-заповедника "Херсонес Таврический" в Крыму, патриарх не высказывался на эту тему, хотя во время аналогичных споров в России: о передаче Исаакиевского собора в Петербурге и Музея Рублева в Москве – он делал заявления или даже сам письменно обращался в Росимущество. Когда директором музея-заповедника стал священник, патриарший совет по культуре дистанцировался от этого решения: заявил, что патриарх Кирилл об этом не знал и не благословлял.
Ежегодно после аннексии Крыма в июле на полуострове проводятся торжественные мероприятия, связанные с крещением Руси: Русская православная церковь подчеркивает, что первый православный князь, Владимир, крестился именно в Херсонесе. Ни разу на молебны и крестные ходы в Крыму в эти дни не приезжал патриарх: в 2014 году он служил литургию в Храме Христа Спасителя в Москве, в 2015-м выступал в Кремле (тогда отмечалось 1000-летие со дня смерти князя Владимира), в 2016-м совершил визит в Орловскую митрополию, в 2017 году провел службу в Санкт-Петербурге, в 2018 и 2019 годах возглавлял крестный ход к недавно установленному в центре Москвы памятнику упомянутому князю.
Игнорируя аннексированный Крым, патриарх за те же пять лет успел побывать в большинстве регионов России, встретиться с папой римским на Кубе, облететь страны Южной Америки и даже побывать в Антарктиде. Кроме этого патриарх посетил Беларусь, Болгарию, Швейцарию, Францию, Турцию и другие страны.
Летом 2019 года Financial Times написала, что именно из-за Крыма могли ухудшиться отношения между патриархом и президентом России Владимиром Путиным (а не только из-за медийного негатива, который притягивает к себе глава РПЦ, или отправленного в "ссылку" в Псков духовника Путина митрополита Тихона Шевкунова).
Мы решили разобраться, как получилось, что геополитические интересы президента и патриарха не совпали, и как РПЦ ведет себя на спорных территориях.
"Русский мир" и арифметика
Юрисдикция Московского патриарха не ограничивается территорией России: а это значит, что и политика РПЦ в странах СНГ может отличаться от кремлевской. Московской патриархии есть что терять в странах ближнего зарубежья, поэтому действовать она старается достаточно деликатно, хоть это и не всегда получается.
Украина стала для московских патриархов головной болью не пять лет назад. Православные этой страны не хотели находиться под юрисдикцией РПЦ и после развала Советского Союза и признания права на свободу вероисповедания создали несколько параллельных юрисдикций. Так в стране появилась религиозная конкуренция. Сторонники церковной независимости утверждали, что в независимом государстве должна быть независимая церковь. Они опирались на церковное право согласно которому церковные границы должны следовать за государственными. Московская патриархия отрицала этот тезис.
С аннексией Крыма патриарх Кирилл попал в достаточно сложную ситуацию. Ведь признание аннексии означало бы, что церковные границы привязываются к государственным.
Но признай патриарх Кирилл, что границы государства и церкви – это одно и то же, РПЦ могла бы лишиться значительной части своих приходов в Украине. Согласно государственной статистике Украины, это около 12 тысяч юридических лиц по всей территории страны. Для сравнения: в самой России 17 тысяч приходов. Всего в РПЦ 35 тысяч общин (помимо России и Украины, это Беларусь, Молдова, страны СНГ, страны Европейского Союза и Юго-Восточная Азия). Получается, на Украину приходится около 40% церковной инфраструктуры – высокая цена за Крым.
Вероятно, поэтому государственная аннексия не превратилась в религиозную. Полуостров формально сохранили в рамках Украинской православной церкви Московского патриархата. Фактически крымские епархии (церковные области) так или иначе остались внутри Московского патриархата – но в составе украинского филиала, а не напрямую. Такой сценарий похож на то, как управлялся Крым в советское время на государственном уровне: передав полуостров из состава РСФСР в УССР, Советский Союз сохранил над ним свою юрисдикцию. Аналогия напрашивается еще и потому, что Московский патриархат частично сохраняет границы Советского Союза.
Что происходит с епархиями в Крыму
Что касается самого полуострова, то его церковная территория разделена на три епархии: Симферопольскую и Крымскую, Джанкойскую и Раздольненскую, Феодосийскую и Керченскую. Все три возглавляют этнические украинцы: Лазарь (Швец), Алипий (Козолий) и Платон (Удовенко) соответственно.
После аннексии в 2014 году епархии оказались в непростой ситуации. С одной стороны, они были вынуждены перерегистрировать свои уставные документы с украинских на российские. С другой стороны, любые изменения уставов должны быть утверждены на Синоде УПЦ. Утвердить такие правки для Киева – значит легитимизировать аннексию.
Но Синод Украинской православной церкви все же утвердил изменения в устав, правда какие именно – никто не знает. В 2015 году украинские журналисты раздобыли текст устава, в котором якобы утверждалось, что имущество епархий переходит на баланс Русской православной церкви, а патриарх Кирилл получает право вмешиваться во внутренние дела епархий наравне с митрополитом Киевским и Синодом УПЦ (МП).
В самой УПЦ (МП) заявили, что это фейк, и предоставили сравнительную таблицу якобы настоящего устава, и того на который ссылались журналисты. Но полностью документ священнослужители обнародовать отказались. И вопреки словам киевского руководства, на вывесках храмов в Крыму нет указаний о принадлежности к УПЦ.
Фактически происходит игра названий: вместо "УПЦ Московского патриархата" на вывесках значится "Московский патриархат". Название "РПЦ" при этом тоже не добавляется. Возможно, это сознательный компромисс, который позволяет не раздражать украинскую аудиторию словом "русский" на храмах в Крыму, а россиян – словом "украинский" на тех же храмах. Словосочетание "Московский патриархат" в этом контексте выглядит нейтральным, ведь УПЦ и так принадлежала Московскому патриархату.
То же самое – на официальных церковных бланках. На документах нет упоминаний ни УПЦ, ни РПЦ. Есть общее название – "Московский патриархат".
О том, что епархии фактически все-таки являются структурными подразделениями РПЦ, косвенно свидетельствуют официальные документы – решения Священного Синода, который заседал в Москве 26 февраля 2019 года. В них есть пункт об обращениях крымских архиереев относительно состояния древних памятников Крыма (журнал № 15). Согласно уставу УПЦ (МП), такие обращения должны подаваться в Киев – Синоду УПЦ (МП), а уже Синод принимает решение о последующих действиях. Но крымские епископы обратились напрямую в патриаршую комиссию, – то есть поступили, как епископы России. Так незначительный, на первый взгляд, документ может свидетельствовать об интеграции крымских церквей в российское религиозное поле.
Абхазия и Южная Осетия. Как РПЦ избегает территориальных споров
РПЦ уже не впервые проводит сдержанную политику в отношении непризнанных территорий. После войны с Грузией в 2008 году и последующего признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии, церковь не стала легитимизировать оккупацию грузинских территорий. Патриархи Алексий II и Кирилл признавали юрисдикцию Грузинской церкви над этими землями. Эксперты считают, что таким образом РПЦ сохраняла рычаг воздействия на грузинскую церковь – в частности, использовала его с целью заблокировать признание независимой церкви Украины.
В феврале 2019 года в СМИ стали появляться заявления нескольких митрополитов о том, что Тбилиси может признать независимую Православную церковь Украины. Тогда главный дипломат РПЦ митрополит Иларион (Алфеев) заявил, что это вряд ли произойдет, ведь большинство епископата "понимает, чем грозило бы Грузинской православной церкви такое решение".
В ответ на это Грузинская патриархия выпустила официальное сообщение, где заявила, что "Грузинская православная церковь не обязана учитывать позицию РПЦ по украинскому вопросу". В итоге процесс признания ПЦУ повис в воздухе: нет ни признания, ни отказа – лишь частные заявления.
В церковном праве существует норма о том, что границы церквей должны совпадать с государственными: если меняются административные границы, то должны меняться и церковные. Именно на основании этой нормы в советское время признали независимость Грузинской церкви от Русской: по той логике, что во времена Российской Империи Грузия входила в ее состав, а теперь стала "свободным членом Советского Союза".
Этот эпизод не любят вспоминать в Московской патриархии, поскольку он создает прецедент для украинской автокефалии.
Хотя Абхазия и Южная Осетия официально остаются в юрисдикции Грузинской церкви, де-факто РПЦ увеличивает свое присутствие там. В Южной Осетии построен храм РПЦ, который расположен на территории Погрануправления ФСБ в Цхинвале. Еще один храм строится в Цхинвале в честь Иоанна Крестителя, его настоятелем является священник Сергей (Кокоев) – штатный клирик Владикавказской епархии РПЦ.
В Абхазии у РПЦ собственных храмов нет. До 2011 года там служили священники Адыгейской епархии РПЦ: архимандрит Дорофей (Дбар) и иеромонах Андрей (Ампар) – но Московский патриархат запретил их в служении за продвижение идей автокефалии – признания независимости Абхазской церкви.
