У здания администрации президента в центре Москвы в субботу прошла серия одиночных пикетов против изменения Конституции. Акцию с пикетированием организовал муниципальный депутат Илья Азар – накануне он написал в фейсбуке, что, по его мнению, Путин "совершил конституционный переворот". Другой муниципальный депутат – Юлия Галямина – в пятницу призвала всех, кто выступает против предложенных Путиным поправок, присоединиться к согласованному шествию памяти адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой, которое пройдет в Москве в воскресенье.
О реакции российской оппозиции и общества на планы Путина по изменению Конституции и смену правительства Ирина Ромалийская поговорила с политологом Дмитрием Орешкиным.
— Почему нет протестов?
— Я думаю, большинство граждан считает, что Владимир Путин вправе снять премьера, назначить нового премьера. Более того, Медведев не очень популярен, поэтому многие радуются — я думаю, что примерно три четверти избирателей. В то же время должен сказать, что в той части, которая касается Конституции…
— Да, это не о премьере, а о предложении Путина внести изменения в Конституцию.
— Идея с переменой Конституции большинством не поддерживается. Но пока люди еще не очень хорошо понимают, что, собственно говоря, происходит, поэтому выскакивать на протесты могут только информированные люди, которые понимают, что это значит и чем это угрожает. Мой тезис следующий: идея большинством сограждан не поддерживается, но еще не настолько, чтобы выходить на какие-то массовые протесты.
— А какие шаги в таком случае могла бы теоретически сделать оппозиция?
— В этом-то и проблема. Потому что пока ведь обозначены только самые общие слова, которые сам Владимир Путин сформулировал таким образом, что они способствуют расширению полномочий парламента, немножко ограничивают полномочия президента, немножко расширяют полномочия премьера. И, в общем-то, как бы ничего значимого не происходит. Люди еще не успели разобраться, они еще не выслушали мнений аналитиков.
На самом-то деле, мне кажется, что дело гораздо серьезнее, речь идет о восстановлении законодательного, может быть, даже конституционного, более мягкого, чем в советские времена, но все-таки железного занавеса. Когда налицо идея отменить приоритет международных законов, это существенно подрывает саму идею Конституции. Потому что эта формулировка записана в первой главе, которую нельзя менять (в соответствии с той же Конституцией) решением Государственной Думы. Для этого нужно Конституционное собрание.
Но чтобы во всем этом разобраться, надо быть, скажем так, юристом Конституционного суда. А большинство населения не являются юристами вообще, а тем более специалистами по конституционному праву. Поэтому разобраться, к чему клонит Владимир Путин, люди еще не успели. Скорее, они следят за человеческими событиями. Да, отправили Медведева, да, Путин сказал. Поскольку мы Путину, в общем-то, доверяем, то, наверное, он сказал что-нибудь такое правильное.
Мне кажется, примерно такое сейчас у людей преобладает настроение. Им надо объяснить, чем дело пахнет. Дело пахнет керосином, с моей точки зрения. Но когда большинство распробует этот запах, будет уже поздновато.
— А керосином все-таки каким? Вы склоняетесь к тому, что основная цель, как вы говорите, – мягкий железный занавес? Или продолжить руководить страной после 2024 года?
— Ну так одно другому не противоречит, а, наоборот, именно за железным занавесом лучше всего руководить страной после 2024 года. Причем я думаю, что судя по темпу, который взял Владимир Путин, речь идет не о 2024 годе, а о чем-то более существенно раннем. Потому что рейтинг довольно быстро падает, и непонятно, как пройдут выборы 2021 года.
Мне кажется, Владимиру Путину надо провернуть все эти дела с перекройкой Конституции до 2021 года. Кроме того, ведь надо иметь в виду, что такая штука, как референдум, насколько я помню, не должна проводиться в течение года до ближайших федеральных выборов.
— Он слова "референдум" не сказал, тут еще надо понять, что он имел в виду. А вы понимаете, какую он в итоге хочет выстроить конструкцию власти?
— Сложно сказать. Я понимаю, какие варианты он для себя рассматривает и какие он готовит. Один вариант: это более полномочный премьер, и тогда место премьера занимает Путин, попросив подвинуться господина Мишустина, у которого нет никаких ресурсов, чтобы бороться за место премьера – у него нет ни группы поддержки, ни независимого финансирования, ничего у него нет. Он чисто технический премьер. Так что никто не помешает Путину стать полномочным премьером при ограниченных в правах президенте.
Второй вариант, тоже очень комфортный для Путина, заключается в том, что страна получает примерно равных в правах усилившегося премьера и чуть-чуть ослабленного президента. И над ними появляется новый персонаж, который руководит, например, Государственным советом.
Государственный совет – структура с совершенно непонятным набором полномочий, с совершенно непонятным кадровым составом. Там работают, естественно, губернаторы. И, в общем-то, если так на него посмотреть со стороны, он больше всего напоминает Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, где были лидеры регионов, секретари обкома, где были лидеры обеих палат Верховного Совета Советского Союза, где были ключевые министры.
— И генеральный секретарь.
— Генеральный секретарь – конечно, номер один. Причем он был совершенно даже, с точки зрения Конституции, непонятного статуса. Потому что глава государства – это глава правительства, глава законодательной власти – это глава Верховного Совета. А, например, товарищ Сталин или товарищ Брежнев – это всего-навсего глава Коммунистической партии. Правда, в Конституции была зафиксирована руководящая роль Коммунистической партии.
