День 9 августа 2020-го, когда в Беларуси проходило голосование на выборах президента, разделил белорусов на две части. Кто-то принял результаты, которые объявил ЦИК Беларуси: согласно им, Александр Лукашенко победил, набрав 80% голосов. Кто-то видел массовые фальсификации и после объявления результатов вышел на улицы Минска и других городов с требованием честных выборов и ухода Лукашенко в отставку.
Протесты шли несколько месяцев, но в итоге были жестоко подавлены властями. За несколько недель более 50 тысяч человек в Беларуси были задержаны по политическим мотивам, арестованы, оштрафованы и избиты. Протесты запустили новую волну политических репрессий в отношении оппозиции и сотни уголовных дел против тех, кто высказывал недовольство режимом. Десятки тысяч человек уехали из страны. Распались также сотни семей: в них люди не могли смириться с тем, что их близкие занимают политическую позицию, которую они не разделяют.
Белорусская служба Радио Свобода поговорила с несколькими белорусами, от которых после их участия в протестах отвернулись родственники. Все они попросили не называть их настоящие имена, чтобы не подвергать опасности родных, которые остались в стране.
Иван: "Папа злился: у него из-за меня неприятности на работе"
Иван (имя изменено) – бывший политзаключенный, от которого отвернулся отец. Он занимает высокую должность в маленьком белорусском городке и не понимает, чего не хватало его сыну, который участвовал в протестах против Лукашенко. Когда Ивана осудили, отец ни разу не написал ему в колонию и разорвал все контакты. Полностью отбыв назначенный ему срок, мужчина уехал из Беларуси.
Иван рассказывает, что сразу после школы уехал из родного городка – учиться. Он окончил престижный экономический факультет одного из столичных вузов, а затем работал в Минске в крупной международной компании и по совместительству преподавал в коммерческом учебном заведении.
Иван говорит, что до 2020 года он серьезно не интересовался политикой и не был настроен на участие в общественной деятельности. Оба его родителя до сих пор работают в госструктурах, но, по его словам, о политике семья особо не задумывалась,
"У папы была хорошая карьера, он очень ценил работу, тратил на нее много времени, имел хорошую для провинциального города зарплату, – рассказывает Иван. – Мама тоже всю жизнь работала на государство. Старший брат также занимает серьезную должность на госпредприятии в Минске. До 2020 года в нашей семье были нормальные, дружеские отношения".
В Минске Иван жил в районе, где явно победила Светлана Тихановская. Вечером 9 августа на участок пришло много людей – они надеялись, что им покажут отчеты избиркома. Отчеты, естественно, не были вывешены: члены комиссии просто забаррикадировались в здании. После этого Иван отправился в центр с большой толпой возмущенных людей. Он видел, что происходило возле стелы "Минск – город-герой": насилие со стороны силовиков, взрывы светошумовых гранат, выстрелы, жестокий разгон, задержания протестующих.
"Я был очень впечатлен. Слышал, что произошло в последующие дни возле Пушкинской. С 16 августа ходил на все воскресные марши, – рассказывает Иван. – Убегал от водометов, ОМОНа, прятался в подъездах – все это было. В октябре на одном из маршей меня жестко задержали, отвезли сначала [в спецприемник] на Окрестина, приговорили к 15 суткам ареста".
"Арест я отбывал в другом городе. Освободился, пришел к родителям. Они были шокированы тем, что я пошел на протесты и отсидел", – говорит белорус.
Весной 2021 года Ивана снова задержали – уже по двум уголовным обвинениям. Ему показали оперативное видео, где парень на протестах находится на проезжей части, нашли его комментарии в соцсетях. До суда мужчина сидел в Следственном изоляторе № 1 на Володарского (с апреля 2024 года закрыт) и периодически получал передачи и письма от брата и матери, но не от отца. Через три месяца Ивана осудили по двум уголовным статьям.
"Тогда судебные процессы еще были открытыми. На первое заседание пришли мама и брат, я краем глаза видел, что мать постоянно вытирает слезы. Поэтому через своего адвоката попросил ее больше не приходить, – рассказывает Иван. – Нас судили группой, было шесть или семь заседаний, и мама несколько из них пропустила. Но она пришла на оглашение вердикта".
"На следующий день у нас было свидание. Мать снова плакала. Она рассказала, что сначала папа злился, а теперь очень расстроен: у него из-за меня неприятности на работе, ему грозят увольнением, – вспоминает Иван. – А я пытался ей доказать, что отец не несет ответственности за взрослого сына".
Свой срок Иван отсидел в колонии, естественно, он проходил по документам как "экстремист": этот ярлык получают все политзаключенные в белорусских тюрьмах. Дважды его отправляли в ШИЗО. Но он все-таки получал письма и переводы от родственников.
"Мне писали мама и брат. Не сказал бы, что часто, но получал от них письма пару раз в месяц. Отец не написал ни строчки, – говорит Иван. – Хотя в письмах домой я извинялся перед ним, спрашивал о его здоровье. Мать и брат присылали передачи. Длительных встреч у меня с ними не было, но две были краткосрочными, на них приходила только мама".
После освобождения брат встретил Ивана у колонии на машине. Сначала он отвез его к себе в Минск, ведь путь от колонии до родного города лежал через столицу. По дороге брат рассказал, что отец всегда ссорился с матерью, когда она возила переводы в колонию сыну.
Жена брата встретила своего родственника не очень гостеприимно.
"Я всегда нормально общался с семьей брата, с его женой, любил играть с племянниками, покупал им подарки. И тут жена брата говорит при встрече: "Что, откинулся?" – говорит Иван. – Ты чуть не загнал своих родителей в гроб". Я чуть с ума не сошел. Она очень тактичная, приятная девушка, но работает... скажем так, в идеологическом учреждении. Короче, я помылся у них в ванной и сказал, что поеду домой".
"Когда мы встретились с матерью и отцом, отец даже не поздоровался со мной. Мать плакала. На второй день у нас с папой случился резкий и неприятный разговор, – рассказывает Иван. – Ему до пенсии оставалась пара лет, я так понимаю, он надеялся на повышение по работе, а тут меня посадили".
"Отец возмутился: "Чего тебе не хватало? Против кого ты пошел?" Объяснять ему что-то не было смысла: он меня просто не услышал", – говорит бывший политзаключенный.
Через день к Ивану приехали силовики из ГУБОПиК (Главное управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией, в Беларуси в том числе занимается "экстремизмом" – РС). После этого он понял, что покоя на родине ему не будет, и решил покинуть страну. Иван говорит, что мать, когда прощалась с ним, тайно дала ему деньги. Когда очередь прощаться дошла до отца, тот просто от него отвернулся.
Антон: "Дедушка крикнул: "Правильно Лукашенко начал вас сажать!"
Антон (имя собеседника изменено) рассказывает, что происходившее в Беларуси в 2020 году полностью разрушило его отношения с дедом. Раньше дедушка безмерно любил своего единственного внука, но, когда тот начал участвовать в протестах против Лукашенко, а потом уехал из страны, полностью перестал с ним общаться.
"У меня замечательные родители, которые много работают в бизнесе, но они всегда были заняты. Так что с детства я проводил больше времени с бабушкой и дедушкой, – рассказывает Антон. – Моя бабушка уже была на пенсии, она водила меня в спортивные секции и кружки. А мой дедушка – профессор, доктор наук, заслуженный и известный в Беларуси человек, имеет изобретения и многие другие заслуги".
"В детстве он учил меня, единственного внука, плавать, кататься на велосипеде и играть в футбол. Мой дедушка очень стильно и элегантно одевается: он ругался, когда узнал, что я хожу в офис в шортах и футболке. Еще он научил меня завязывать галстук, объяснил, что носки должны соответствовать цвету туфель, а не брюк, что пиджак должен застегиваться лишь на одну верхнюю пуговицу. Он действительно очень классный", – вспоминает молодой белорус.
Когда Антон поступил в университет и начал работать, они с дедушкой стали встречаться реже. Но Антон установил им все мессенджеры на телефон и компьютер, научил дедушку пользоваться соцсетями, и каждый вечер они общались в телеграме. Антон говорит, что до 2020 года о политике они никогда не говорили, он тогда ею особо не интересовался. Рассказывает, что, будучи подростком, лишь пару раз ходил с друзьями на Чернобыльский марш и День Воли.
Но весной 2020 года, когда Лукашенко объявил в Беларуси внеочередные выборы президента, события начали развиваться стремительно. Антон начал смотреть и читать популярных блогеров, а его друг пошел на работу в штаб Виктора Бабарико и вскоре его задержали. А 9 августа впервые в жизни, в 27 лет, Антон пошел голосовать – за Светлану Тихановскую. Вечером, по его словам, он был в центре Минска и видел, как силовики разгоняют протестующих.
"Потом каждое воскресенье мы ходили с друзьями на все марши. Девочки шили огромные флаги, мы в них заворачивались, позировали, фотографировались. Люди были в такой эйфории! – вспоминает Антон. – Мы также были возле Дворца Независимости, когда Лукашенко прилетел туда на вертолете с сыном Колей и автоматом" (это произошло 23 августа 2020 года – РС).
"Мы молодые, спортивные – обычно всем удавалось вырваться. Столько адреналина было!" – вспоминает Антон события четырехлетней давности.
В октябре 2020 года после воскресного митинга Антона возле дома ждали восемь мужчин спортивного вида в балаклавах и с автоматами. Они повалили его на землю, сильно избили, бросили в синий автобус и отвезли в отделение полиции. Его допрашивали об участии в протестах, показывали оперативные фотографии и особенно интересовались другом, который работал в штабе Виктора Бабарико. Тот был вынужден в сентябре, сразу после выборов, бежать в Литву.
Антона освободили только через сутки, но вскоре он снова столкнулся с угрозами силовиков. Друзья тогда посоветовали ему уезжать из страны как можно скорее.
"Я не мог по этому поводу не посоветоваться с семьей, хотя уже жил отдельно: у нас не принято решать все самому, все важные события и решения согласовываются на "семейном совете". Я связался с родителями, они все пришли навестить дедушку – он авторитетный человек в семье", – рассказывает Антон.
"И, боже, я никогда не слышал от него такого! Он вообще никогда не повышал голос. А тогда дед просто взревел, причем с такими словами: "Протестун, змагар (дословно "борец", это слово Лукашенко часто употреблял по отношению к оппозиционно настроенным к власти белорусам – РС) хренов, и ты туда! Чего вам не хватает?" – описывает эту сцену Антон. – "Зажрались, яйцеголовые? Ты в своей айтишке деньги лопатой загребаешь, по миру шастаешь, по Таиландам и Австриям! Правильно Лукашенко начал вас сажать!" И все в таком духе".
"Я даже испугался за него: мужчина немолодой и так нервничает. И самое обидное, что дедушке не посмели возразить даже мои вполне адекватные родители", – подчеркивает мужчина.
На следующее утро Антон с одним рюкзаком уехал в Польшу: виза у него к тому времени уже была. IT-компания, в которой он работал, помогла ему с переездом. Позже к Антону приехала его девушка из Минска. Чтобы пожениться, пара съездила в Грузию, где это сделать было проще.
"С родителями у меня сегодня нормальные отношения, они все понимают, мы общаемся, мама приезжала к нам на свадьбу (у отца не было визы), – рассказывает Антон. – Я также пытался наводить мосты и с дедушкой. Сначала написал ему в телеграме – ответа не было. Позвонил, чтобы поздравить его с днем рождения. Дедушка взял трубку и сказал дословно: "Внука у меня больше нет". И это все".
"Я не могу понять, что с ним произошло. Дедушка умный, образованный, обладает аналитическим складом ума. Нельзя просто промыть ему мозги с помощью телевидения и неумелой пропаганды. Он не из "ябатек", – замечает Антон.
По его словам, бабушка и дедушка его жены также не одобряли решение внучки уехать за границу. Но они, говорит белорус, всегда были за Лукашенко, постоянно голосовали за него и всю жизнь смотрят только государственные телеканалы, а интернетом не пользуются. Внучка часто звонит им по вайберу, расспрашивает их о здоровье, бизнесе, летнем отдыхе, но о политике они никогда не говорят.
"Так спокойнее", – замечает Антон.
"Сергей говорил, что его мать всегда была за Лукашенко"
Историю еще одного белорусского политзаключенного, от которого отреклась мать, рассказала Радио Свобода Алена (имя изменено). Она столкнулась с этой женщиной на процессе, где судили их сыновей. Сын Алены тоже был осужден за протесты, отбыл весь срок и уехал из Беларуси. Сама Алена, по ее словам, уезжать из страны не собиралась. Но к ней стали регулярно приходить силовики, спрашивать, где ее сын, и обыскивать не только ее городскую квартиру, но и загородный дом, который женщина унаследовала от родителей. Алена уехала из страны, когда в Беларуси начались массовые аресты людей, которые помогали семьям других политзаключенных: носили им передачи в СИЗО, заказывали для них продукты в торговых сетях.
"Когда в октябре 2020 года задержали моего сына, я была в шоке: единственный сын, умный и красивый, сделал хорошую карьеру на работе – и его посадили! Считала, какая я бедная и несчастная, – рассказывает Алена. – Но на Володарке (СИЗО на улице Володарского в Минске) я встретила десятки неравнодушных людей, которые привозили передачи не только своим родственникам, но и совершенно незнакомым людям. Они в конце месяца выяснили, кому не выдали "положенные" 30 килограммов в месяц, и просто отдали их незнакомцам".
"Меня так впечатлила волна солидарности! Было просто трогательно до слез!" – вспоминает Алена.
Весной 2021 года расследование по делу сына Алены и еще нескольких человек завершилось, и их дела вместе передали суду. Именно тогда, по словам женщины, она и увидела, как мать еще одного задержанного, самый близкий ему человек, публично отреклась от сына, которому грозила тюрьма за участие в протестах.
"Близилось первое судебное заседание. И я вижу незнакомого парня. Очень умного вида, такой стройный, невысокий, – рассказывает Алена. – Мне стало любопытно: "Вот я – мать одного обвиняемого, это – мать второго, это – сестра третьего. А ты им кто?" Он отвечает, что в прошлом году 15 дней провел в одной камере с одним из фигурантов этого дела, подружился с ним и пришел в суд поддержать его морально. Ну, пришел один раз, другой... И приходил каждый день – на все заседания, а их было то 12, то 13!"
Алена рассказывает, что этот парень Сергей (имя изменено) вместе с женщинами ждал в суде по несколько часов, когда одно заседание было объявлено закрытым из-за допроса на нем свидетелей-силовиков. Он помог Алене, когда ей стало плохо, а однажды рассказал, где работал раньше и что его уволили через 15 дней.
"Я заметила, что у него не было денег, когда мы пошли в столовую во время перерыва. Предложила купить ему кофе, он отказался. Но однажды я его заманила в кафе. Беру две тарелки и говорю: "Ой, я ошиблась, я столько не ем – ешь ты". Он был такой скромный парень!" – говорит женщина.
В суде сын Алены и другие участники дела были приговорены к двум с половиной годам лишения свободы. А через некоторое время Алене сообщили, что Сергей тоже был задержан. И женщина пришла в суд, чтобы его поддержать.
"Его мать, сестра и тетя также пришли в суд. И вот мать сидит рядом с сыном, но не глядит на него. Полный ноль эмоций! – рассказывает Алена. – У парня не было адвоката. Но он защищался: уверенно, четко, грамотно, аргументированно, со знанием статей. Я очень удивилась: видимо, у него было высшее образование, и не одно, он так хорошо защищался".
Сергея обвинили в организации беспорядков и погромов: в обвинительных документах было сказано, что возле торгового центра "Рига" он подобрал с земли камень и бросил его в силовиков. В суде показали видео, но лица на нем не было видно: видно было только, что чья-то рука поднимает камень. Сергей, по словам Алены, обоснованно опроверг каждый эпизод, каждое обвинение в свой адрес. Но это ему не помогло.
"Мы с его матерью потом сильно поссорились на улице. Я не смогла сдержаться и сказала ей: "Это твой единственный сын, как ты себя ведешь! Ты даже не смотришь на него!" – рассказывает Алена. – А она мне отвечает очень агрессивно: "Мой сын оказался в тюрьме из-за таких людей, как вы и ваш сын-преступник".
"Я боялась, что она вызовет на меня полицию", – вспоминает Алена. Из-за этого на следующий день она на всякий случай пришла в суд с группой поддержки – со своими друзьями.
Сергея приговорили к шести годам лишения свободы.
"Я подняла кулак и показала ему: "Держись, мальчик!" А его мать вообще не смотрела на сына, – рассказывает Алена. – А когда мы проходили мимо клетки, я снова не выдержала и сказала ей: "Посмотри на своего сына, ты, наверное, видишь его в последний раз, ему дали шесть лет". А она отвернулась".
Алена рассказывает, что обычно сразу после приговора родственники пишут судье заявление о предоставлении им свидания, и, как правило, на следующий день родственникам разрешают встретиться с осужденным.
"Я ей об этом сказала, но мать отказалась писать заявление на свидание, как мы ее ни уговаривали. И, судя по всему, после приговора она так и не встретилась с сыном", – с сожалением говорит Алена.
Родственники других заключенных, по ее словам, хотели помочь семье Сергея деньгами и переводами.
"Но я понимала, что его мама не примет от меня помощи. Я попросила также жену мужчины, с которым Сергей ранее сидел на Окрестина, передать деньги и еду его сестре. Но сестра тоже их не взяла, – подчеркивает Алена. – Мне очень жаль этого парня, так как он находится за решеткой без поддержки семьи и родственников. Сергей мне раньше говорил, что его мать всегда была за Лукашенко".
По словам информированного источника Радио Свобода (еще одного политзаключенного, находившегося в одном блоке с Сергеем и недавно вышедшего на свободу), в колонию его не переводят и на свидания с ним никто не приходит.
