Во второй половине XX века дача в СССР и впоследствии в России превратилась в культурный феномен — людям нравилось чувство обладания землей и недвижимостью, когда самого понятия частной собственности в стране не существовало. Вокруг дачной жизни сформировался гигантский теневой сектор экономики, который не исчез и после распада Союза. Многие продолжают работать на дачах и сейчас — отдавая себе отчет, что овощи проще и дешевле купить в супермаркете, чем вырастить, занимаясь тяжелым трудом с апреля по октябрь. Корреспондент Настоящего Времени поговорил с владельцами дач неподалеку от Великого Новгорода.
Миллионы дачников
Сколько в России дач и участков — точно неизвестно. По данным главного научного сотрудника отдела социально-экономической географии Института географии РАН Андрея Трейвиша, их свыше 14 млн. Союз садоводов России называл большее число — 16 млн.
Частично эти данные подтверждаются промежуточными итогами так называемой дачной амнистии — упрощенной процедуры оформления объектов недвижимости на садовых участках в собственность. За время действия программы владельцы легализовали 13 млн объектов, из них 10 млн — это участки. По данным авторов закона, не успели или не захотели сделать это еще более пяти миллионов фактических собственников.
Демографы считают, что дачами пользуются около 40 млн россиян. По распространению второго жилья горожан в сельской местности — это и садовые, и старые деревенские дома — Россия остается лидером в мире.
«Если упаду, то на мягкую землю»
Поколение советских людей, которые привыкли к физическому труду на земле с детства, до сих пор занимается участками в старых небольших дачных массивах или вовсе в деревнях. Жителям Великого Новгорода и городских поселков Новгородского района массово раздали участки земли в 90-е годы. Особенно обширны дачные массивы к юго-западу от Великого Новгорода. Дачникам приходилось самостоятельно вырубать и корчевать кустарники и мелколиственный лес, обрабатывать землю и удобрять ее, приезжая в стареньких, тесных и пыльных загородных автобусах.
К середине нулевых энтузиазм дачников сильно просел. В 90-е участки получали в основном те, кто вырос в городе и не был готов поддерживать землю в надлежащем состоянии любой ценой. Сейчас массивы, где до сих пор нет электричества, стоят в запустении. Редкие ухоженные огороды и небольшие садовые домики стоят посреди вновь выросшего молодого леса. Кабаны и зайцы портят плодовые деревья и уничтожают овощные посадки. Корреспондент НВ увидел зайца по соседству с ухоженным участком с домом и баней.
— Мы занимаемся своей дачей для удовольствия. Приезжаем, отдыхаем или работаем в тишине, с внуками. Но и жить огород помогает. Заготавливаем на зиму соленья, и их хватает — у нас небольшая семья, — рассказывает дачница массива «Заречный» Татьяна Ефремова.
Территории, называемой в народе «Заречный» по названию находящегося неподалеку маленького коттеджного поселка, несколько лет назад повезло. Туда провели электричество. Некоторые пустующие участки ожили, там развернулось строительство. И если старшие поколения больше занимаются огородом, то люди среднего возраста и молодежь воспринимают дачу как место отдыха.
— А дети что? Им только шашлычки пожарить и уехать. А мне в четырех стенах сидеть, что ли? Для меня это и зарядка. Я инвалид, хожу с палочкой. А здесь без палки могу, потому что если упаду — то на мягкую землю. Так что для меня огород в радость, и отказываться от него я не хочу. Но и подспорье тоже. Соседи, например, выращивают много и продают, а я — только для себя, — объясняет пенсионерка Галина Ипатова.
В будни на садовых участках больше пенсионеров. Редкие дачники помладше отказываются разговаривать, добавляя между делом только, что дача — это и место, где маленькие дети могут порезвиться на природе, а большие — отдохнуть от городской суеты.
— Охота, чтобы дети ездили сюда. Никакого экономического стимула нет. Это, понятное дело, дороже, чем в магазине. Но главный критерий какой? Качество. Дети тоже приезжают, помогают, но редко — им некогда. В Германии сейчас какая проблема? Людей хоронить негде, не разлагаются люди в земле, это все из-за искусственных продуктов. У меня друг живет в Германии, рассказывает, — рассказал дачник Владимир.
Огород в чистом поле
На 15-м километре дороги «Великий Новгород — Псков» есть поворот на так называемые Фарафоновские дачи — по названию расположенной рядом деревни Фарафоново. Здесь в 90-е раздавали дачные участки работникам крупных новгородских предприятий.
Владельцы вспоминают, как поначалу добирались до своих наделов: от основной дороги через поле, лес и болото по три километра. Через несколько лет по грунтовке, ведущей от дороги к огородам, пустили рейсовый автобус — сначала до границы массива, затем вглубь, благодаря чему стареющим дачникам больше не приходится ходить в резиновых сапогах по шесть километров в день.
Электричество на Фарафоновские дачи так и не провели, но некоторые все равно умудряются жить там целое лето, а то и круглый год. На въезде в массив стоит довольно крупный деревянный, обитый сайдингом дом с солнечными панелями. У большинства дачников — более скромные хозяйства. Своя машина есть у немногих, а автобус ходит довольно редко, а льготы на проезд в нем не распространяются. Чтобы не тратить деньги зря и успеть сделать как можно больше, владельцы участков приезжают с первым автобусом в 7:30 и работают до последнего рейса, который уходит в 9 вечера.
— Многие побросали свои дачи, вот сколько заброшенных участков. Некогда и дороговато. Дорога — 160 рублей в обе стороны. Когда мы приехали сюда, здесь были такие кусты, — он показывает на соседний неразработанный участок. — 25 лет назад это было, мы были еще молодые. Сейчас силы не те. Но это отдых на свежем воздухе, зарядка, — говорит пенсионер Юрий Иванов. — И все у меня свое: картошка, свекла, виноград вот растет. Слив в этом году будет много. Бросать участок я пока не собираюсь.
«Сделали бы дорогу»
— Это для здоровья в первую очередь. Дома только лежать на диване, а тут приехал, поработал, отдохнул. Экономический стимул тоже есть. Посмотрите: сейчас клубника стоит 300 рублей за килограмм, а здесь она у меня растет бесплатно. Но и работаю я с ней. У меня будут свои огурцы. Вкусовые качества овощей здесь совсем отличаются [от магазинных]. Когда у меня было много помидоров, я их продавал. Ко мне подошел мужчина, купил килограмм помидоров. Пошел в магазин, по пути съел помидор, вернулся и купил еще килограмм: «Таких в магазине нет», — объясняет Виталий Светлов.
Пенсионер содержит огород в другой части «Заречного», где электричество появилось давно. Здесь уже нет вторичного леса на месте старых участков, много маленьких домиков, построенных 10-20 лет назад, когда индустрия больших каркасных домов еще не была развита. Но обе части «Заречного» объединяет разбитая дорога. «Здесь два-три километра, но все равно дачники бьют свои машины. Сделали бы дорогу, автовладельцы ведь платят налоги», — жалуется дачник.
У Виталия Светлова нет машины, он разговаривает с корреспондентом НВ на остановке. Его соседка Светлана тоже ждет автобус.
— На земле работали еще мои родители. Я приезжаю сюда и отдыхаю. Это для души. Дорога, конечно, в убитом состоянии. Мы сюда приезжаем иногда на старенькой машине, жалко технику. А так — здесь свежий воздух, — сказала Светлана.
Чтобы добраться до своего огорода, необходимо преодолеть не только асфальтированные дороги разной степени сохранности, но и проехать или пройти один-другой километр по грунтовке. Подъездные пути дачники ремонтируют сами, заполняя размываемую колею обломками строительных материалов, осколками кирпича, содранным во время ремонта старым асфальтом или шлаком. Следить за сохранностью этих дорог больше некому.
Дача как терапия
Рассказы о том, как огороды помогают сохранять физическую активность на пенсии и даже продлевать молодость, можно услышать от многих. Но бесплатной эту «терапию» можно назвать лишь условно.
— Я уже пенсионерка, и дома уже скучновато, а тут физическая нагрузка. К тому же это выгодно. У меня только лук свой закончился, морковь скоро своя уже вырастет... Нет, я не скажу, что это выгодно. Потому что мы много денег тратим на дорогу, много денег тратим на посадочный материал и какие-то удобрения. Иногда хочется все бросить. Соседка работает с мужем, а я осталась одна. А женщине, знаете, нагрузки не всегда полезны. Так что бывает, что хочется все бросить. А потом переболеешь этим — и вроде ничего. Мы здесь природнились, у меня хорошие соседи. Бывает, поработаем, потом вместе сядем, поговорим о делах огородных, — говорит Надежда Дегтярева, владелица участка на Фарафоновских дачах.
Некоторые ради такой терапии решили поменять подход и взять участок поменьше, но ближе к городу. Такие дачи находятся в непосредственной близости от оживленных дорог. К примеру, Валентина Калашникова с мужем приобрела садовый участок в прошлом году. И уже поставила на нем маленький типовой домик, сделанный на заказ. Реклама таких строений заполонила все крупные дачные остановки и газеты с объявлениями.
— Сад — это ожидание какого-то результата своего труда. Сейчас все в магазинах продается круглый год, даже огурцы, которые раньше зимой только в соленом виде ели. Я посадила яблони, посадила черешню. Вот уже яблочки маленькие появились. Желания бросить нет, мы, наоборот, второй год только работаем на участке. Я выросла в деревне, для меня труд на земле — это нормально, в радость. Кто-то увлекается танцами, рисованием, а кто-то огородом, — говорит Валентина.
Другие, наоборот, решили продать свою дачу. Владелица садового участка и небольшого кирпичного садового дома Вера Мухамадиева — на пенсии, но продолжает работать. Она приезжает на дачу на собственной машине, но все равно хочет избавиться от участка:
— Я уже огород выставила на продажу, потому что сил нет — все болит. Его обрабатывать надо с весны до осени. У соседа два огорода, он собирается продать. Огород кормит: овощи, ягоды. А все остальное тоже хочется: хлеб, молоко, мясо хоть иногда.
Ждать продажи ей, возможно, придется долго. С учетом вложенных средств ее участок стоит недешево. При этом менее дорогие «шесть соток» могут годами быть невостребованными. Новгородские дачные массивы продолжают зарастать сорняками и кустарником — спрос на них оказался куда ниже предложения.